Сначала было «Слово»: история одного дома
12 мая 1933 под подъездом дома притормозил «черный ворон». В ту ночь советские спецслужбы арестовали писателя Михаила Ялового. Яловый не вернулся: 3 ноября 1937 года писатель был расстрелян в урочище Сандармох. Как и другие жителей дома «Слово».
В начале 20-х годов прошлого века Харьков стал одним из ключевых центров для литераторов и деятелей культуры. Чтобы решить проблему с жильем, писатели создали кооператив и построили дом «Слово». Его начали заселять в 1930 году.
«Место для дома выбрано удачно, – писала одна из газет. — Расположение полностью обеспечивает полное спокойствие работы литератора». Тогда никто не знал, что покой — это то, чего так и не будут иметь жители «Слова».
Сначала художникам разрешат работать и показывать себя. Точнее – высказывать. Пытаясь завоевать расположение, советский режим взял курс на украинизацию. Этот период (конец 20-х – начало 30-х) ученые называют «эпохой украинского ренессанса». В Харькове издают газеты и журналы на украинском, основывают Украинский литературно-научный институт, Лесь Курбас и Николай Кулиш встревожат театральную жизнь театром «Березиль», ведутся литературные дискуссии между писательскими группами и объединениями. Все это накроет тьма репрессий.
После ареста Михаила Ялового и самоубийства Николая Хвылевого ночные визиты в «Слове» участились. Жители тайком называли дом «Дом предварительного заключения», а сами чекисты «шутили», что для экономии горючего достаточно поставить решетку на окна и двери, и никого не придется вывозить. В каждой квартире для них жил «враг».
Уже в конце 1933 одного за другим арестовывают Владимира Гжицкого, Сергея Пилипенко, Олеся Досвитного, Остапа Вишню и других за якобы подготовку террора против партийных деятелей. После короткого следствия уцелели только Гжицкий и Вишня — других расстреляли.
На место арестованных заселяли других художников, тоже становившихся жертвами режима. В некоторых квартирах репрессированы были 2–3 хозяина. Антирекорд имела квартира №54: здесь арестовали хозяина Василия Вражливого, его гостя Ивана Багряного, квартирантов Евгения Плужника и семью Крушельницких из шести человек.
В ноябре 1934 года энкаведисты хотели арестовать сатирика Василия Минко. Его не было дома, поэтому они постучались в квартиру этажом ниже. Дверь открыл поэт и переводчик Василий Мисик. Ему не удалось объяснить, что он другой человек, как его арестовали. На свободу Мисик вышел после пятилетнего срока на Соловках, хотя все это время доказывал, что он не Минко.
В ноябре-декабре 1934 года «черный ворон» вывез Олексу Слисаренко, Гео Шкурупия, Евгения Плужника, Николая Любченко, Григория Эпика, Андрея Панива, Николая Кулиша, Валерьяна Подмогильного, Василия Штанька, Григория Стрельца, Антина и Тараса Крушельницких, Дмитрия Левчука и Костю Буревия. Последние пятеро были расстреляны почти одновременно с арестом. Остальным присудили по 10 лет лагерей, подарив надежду на спасение. Однако в 1937 году «особая тройка» (три человека, которым в 1937-1938 годах выносили смертные приговоры или лишали свободы на 8-10 лет без суда) УНКВД Ленинградской области пересмотрела предыдущий приговор и приговорила заключенных к расстрелу за «продолжение находиться на своих контрреволюционных позициях».
3 ноября 1937, в честь 20-й годовщины Великого Октября (официальная формулировка), на Соловках расстреляли Эпика, Подмогильного, Кулиша, Зерова, Вороного, Филипповича, Пилипенко, Ирчана, Козориса, Павлушкова, Чеховского и других. В общей сложности из 66 квартир дома репрессии зацепили 40 домов. 33 человека, которые здесь проживали, расстреляли, более 70 — репрессировали.
В 2005 году на фасаде дома «Слово» появилась мемориальная доска в честь жителей. Она имеет вид огромной развернутой книги, куда вписаны фамилии едва ли не всех известных художников того времени. Здесь они вместе — и те, кого убили, и прошедшие лагеря, и те, кто сломался и стал служить режиму.
7 марта 2022 года преступление против дома и его жителей повторилось — в начале марта снаряд повредил квартиру: осколки разрубили стены здания, выбили окна и разрушили вход в один из подъездов.