Месть голодом за неповиновение как одна из составляющих геноцида украинства

Каждое трагическое событие нынешней российской агрессии против Украины, особенно военные преступления так называемого старшего брата, заставляют проанализировать всю цепь подобных явлений в истории российско-украинских отношений, начиная сразу после Переяславского совета в январе 1654 года. И здесь речь идет не только об огромных жертвах среди мирного населения, разрушенных городах и селах, но и о таких гуманитарных катастрофах, которые мы видим в Мариуполе и других заблокированных городах. Из них российские оккупанты не выпускают беженцев и не пропускают туда продовольственную помощь, обрекая таким образом тысячи их жителей на голодную смерть.

За что такое жестокое наказание для мирных людей? За то, что не стали на колени перед прихотями «русского мира», не встретили непрошеных «освободителей» хлебом-солью и цветами?

К сожалению, подобный прецедент возник уже в первые дни после Переяславского совета, когда Богдан Хмельницкий опрометчиво пригласил московское войско в Украину, которое должно совместно с нашими казаками освобождать от поляков все украинские земли. Но этот трехтысячный отряд из-за поребрика не пошел воевать на запад, а разместился на монастырских огородах вокруг Софии Киевской, взяв ее в осаду. Эта блокада и уничтоженные москалями посевы для продовольственного обеспечения монастыря были показательным наказанием православных Киева во главе с митрополитом Сильвестром Косовым, отказавшимся присягать на верность московскому царю.

А когда его войска уже оккупировали все полковые города, где их необходимо было содержать за счет Гетманщины, то подобное надругательство над украинцами превратилось в действенный инструмент геноцида над автохтонным населением Украины – из года в год вытаскивая казацкие массы в разные походы, на канальные и строительные работы. Москва приводила к тому, что значительная часть наших воинов не только погибали на чужбине, но и много полей не обрабатывались или выращенный урожай не собирался – не было необходимых рабочих рук. Разумеется, это приводило не только к упадку сельскохозяйственного производства, но создавало проблемы с обеспечением местного населения продовольствием.

Именно это было одной из причин выступления Ивана Мазепы против московского самодержавия в начале XVIII века. Тогда полковники, часто приходя к гетману, с жалостью рассказывали, что «казаки, покинув дома свои, сенокос и жатву, сносят тяготу и жару на службе царского величества, а там великорусские люди дома их грабят, разбирают, жгут, женщинам и дочерям их совершают насилия, лошадей, скот и всякое имущество уносят, старшину бьют смертельным сражением».

Подобная ситуация сложилась и во время сооружения в 1731-1733 годах так называемой Украинской линии, о которой сохранились такие свидетельства в нашей национальной исторической памяти:

Посеяли, пахали,

Да некому жать:

Пошли наши казаки

Линии копать.

Реквизиция продовольствия за рвение украинцев быть независящими в особенности обширно была применена русскими большевиками. Захватив власть у России, Ленин и его соратники рассчитывали на то, что смогут безвозмездно получать украинский хлеб. А когда Правительство УНР отказалось отпускать продовольствие без предоплаты, то на российских штыках была организована так называемая советская УНР в Харькове. И Ленин от посланных туда первых классических «ихтамнетов» Антонова-Овсеенко и Орджоникидзе ежедневно требовал отправления продовольствия на север, как это сообщалось в телеграмме от 13 января 1918 года: «Ради бога, принимайте наиболее энергичные и революционные меры для отправления хлеба, хлеба и хлеба !!! Иначе Питер может сконать. Специальные поезда и отряды. Уборка и ссыпка. Проводить поезда. Сообщать каждый день. Ради бога!».

И такие телеграммы отправляются в Харьков изо дня в день. Скажем, 22 января большевистский вождь отмечает: «Продолжайте, ради бога, изо всех сил добывать продовольствие, организовывать спешно сбор и ссыпание хлеба, чтобы успеть наладить поставки к бездорожью… Примите меры для тройной охраны колеи» Питер – Харьков

Окончательно осознав в 1919 году, что судьбу Российской советской республики решает прежде всего украинский хлеб, ее руководитель Ленин уже никогда не отступал от этого убеждения, решая проблемы большевистской власти как внутри своей страны, так и на внешнем отрезке именно через присвоение труда нашего крестьянина, оставляя его без средств к существованию.

Ленин тогда захлебывается от радости, что способен грубой силой оторвать их от настоящего владельца: «Мы ставим себе задачу выделить сто миллионов пудов хлеба, чтобы распределить его принудительной разверсткой по губерниям и уездам. 100 миллионов для изголодавшейся России, для России, которой снова приходится переживать угрозу нового враждебного вторжения со стороны востока. Эти 100 миллионов – цифра колоссальная… Богатая Украина, хлебная Украина – наша: не будет голодать московский пролетариат».

Поэтому неудивительно, что на заседаниях политбюро ЦК РКП(б) постоянно рассматриваются вопросы о реквизиции украинского хлеба. Например, 23 января 1920 года слушается заявление главы Украинской трудовой армии Сталина «дать для продовольственной работы в Украине 400 – 500 более или менее сознательных, необязательно партийных, работников из Петрограда, Иваново-Вознесенска, Москвы и вообще промышленной губернии».

И московские большевики сразу формировали реквизиционные отряды «для снабжения армии и бедного населения продуктами», которые еще назывались заградительными. В Чубинецкой волости Сквирского уезда Киевской губернии, например, продовольственный отряд Башкирской дивизии с 20 августа по 15 сентября 1920 собрал: 20 000 пудов ржи, 15 000 — овса и ячменя. Кроме того, у крестьян забрали 11 000 пудов сена, 360 свиней, 500-600 коров, 800 пудов сала и мяса, 900 кур и гусей.

Грабя украинское крестьянство, те, кто приносил на штыках новый режим, не гнушались никакими методами. «Наплевать, что голодают, пусть вымрет 75% людей, а не вымрет — расстреляем, — высказывал свое ведущее мнение председатель комячейки «Рабоче-крестьянской инспекции и Конной армии» коммунист Латыпов, — тогда 25 % станет покорнее. Нам нужна сама Украина, люди не нужны». Об этом говорил и руководитель УССР Христиан Раковский в сентябре 1920 года в Житомире на тайном собрании коммунистов.

Следовательно, за два года до образования СССР вопросы украинского хлеба решали исключительно в Москве. Скажем, постановлением политбюро ЦК российской компартии от 19 сентября 1920 г. предполагалось вывезти из Украины в Россию 57 миллионов пудов зерна нового урожая. И это количество постоянно фигурировало в грозных директивах, которые поступали в Харьков, тогдашнюю столицу УССР, за подписью высшего руководства большевистской партии. Ленин тогда давал четкие указания, каким образом забирать украинский хлеб: «Надо коренным образом изменить (систему обеспечения русской большевистской армии. – В. С.): перестать давать что угодно. Ни хлеба, ни одежды, ни обуви. Сказать красноармейцу: или убирайся сейчас пешком «без ничего», или жди 1 год на 1/8 фунта без одежды, без обуви. Тогда он уйдет сам и пешком».

(Эта традиция российского военного мародерства передалась и ныне во временно захваченных населенных пунктах Украины – ограбленные незваными «освободителями» местные жители обречены на новый Голодомор).

Понятно, что выкачка хлеба из УССР в таких объемах привела к опустошению всех запасов продовольствия, что и стало главной причиной голода 1921 – 1923 годов. Однако наше крестьянство, как и украинцы Северного Кавказа, остались несокрушимыми, их народная война против большевистской Москвы не утихала, размах которой все больше и больше беспокоил властителей Кремля. Особенно Сталина, очевидно, упоминавший и Кронштадское восстание зимой 1921 года, которым руководил украинец С. Петриченко. Вот почему 11 августа 1932 года Сталин писал Кагановичу: «Если не возьмемся теперь за исправление положения на Украине, Украину можем потерять».

Следовательно, требование к ЦК КП(б) В и Совнаркома УССР выполнить план хлебозаготовок в любых условиях означало забрать все съедобное. А Сталин еще и разошлет 1 января 1933 зловещую телеграмму о добровольной сдаче скрытого хлеба, после чего у крестьян будут изымать все продукты, что повлечет за собой невиданный в истории человечества Голодомор. Его ужасные последствия будут тщательно отслеживать специально присланные Москвой «смотрящие». Один из таких инородцев в кубанской среде некий Зайцев как начальник политотдела каждый вечер заслушивал доклады глав местных колхозов в украинской станице Новодеревянковской: «У тебя сегодня сколько сдохло? 70 человек. Мало! А у тебя? 50 человек. Мало!!!».

Вот такие уполномоченные Москвы устраивали своеобразное состязание за увеличение количества жертв украинства от искусственно организованного Голодомора в 1932 – 1933 годах. А для нашей нации это стоило 10 с половиной миллионов потерь, среди которых более 4 миллионов детей.

Превзойти эти жертвы Москве не удалось после Второй мировой войны, когда она снова задействовала уже дважды испытанный метод повального извлечения украинского продовольствия. Может потому, что украинцы уже адаптировались к постоянному недоеданию, так что им уже «жить стало лучше, жить стало веселее»?

Геноцид украинства в условиях нынешней российско-украинской войны из-за искусственного создания голода проявляется не только в блокировании продовольственной помощи окруженным населенным пунктам, но и в препятствии засевать поля. Последние сознательно уничтожаются боевыми действиями оккупанта, враг подрывает сельскохозяйственную технику, стреляет прежде всего по тракторам, минует наш чернозем, уже созревающий, чтобы принять в свое лоно семена.

А это уже не только геноцид украинства, это наказание для всего мира, который сегодня поддерживает Украину, потому что незасеянные наши поля – недополученный хлеб и другие продукты, которыми мы делимся как признанная мировая житница.

Владимир Сергийчук,

заведующий кафедрой истории мирового украинства Киевского национального университета имени Тараса Шевченко, доктор исторических наук, профессор.