Статья профессора Владимира Сергийчука «О кулинарных вкусах советского кино вместо серьезного разговора о большой трагедии украинства»

Первичные документы украинских архивов свидетельствуют и прямо, и косвенно: потери во время Голодомора действительно составляют не менее семи миллионов, а окончательную цифру еще надо устанавливать.

Об этом уже неоднократно отмечалось и на тех конференциях или симпозиумах, которые организует Украинский научно-исследовательский и образовательный центр изучения Голодомора (Hrec in Ukraine), спонсируемый канадским меценатом украинского происхождения Константином Темертеем. Однако до широкой общественности данная информация не доходит, поскольку материалы этих научных собраний до сих пор не вышли в свет.

Разве что повезет с публикацией своих выступлений участникам последнего международного научного симпозиума «Эпоха Голодомора в языковой и концептуальной картинах мира», который вышеупомянутая организация организовала в Киеве, потому что в его программе не предусмотрена дискуссия о потерях украинцев в 1932–1933 годах.

Но поскольку организаторы запроектировали специальные сессии на темы «Новые академические знания, междупредметные связи, инновационные методики в преподавании темы Голодомора: как это работает» и «Преподавание в средней и высшей школе темы Голодомора — геноцида украинского народа: новые смыслы современного образования», то автор этих строк считал, что актуальной будет и тема «Смертность 1924–1934 годов в УССР как источник для изучения геноцидных признаков Голодомора 1932–1933 годов».

Однако организаторы симпозиума указанную тему отвергли, обосновывая тем, что вопрос о подсчете жертв Голодомора не будет обсуждаться.

Действительно, в течение двух дней симпозиума не было никакого упоминания о количестве жертв ни в выступлениях ученых, ни в импровизированном школьном уроке. Например, был доклад «Осмысление и оговаривание травмы Голодомора в показаниях очевидцев Конгресса США по голоду украинцев от травматического памяти через «зная как» до «зная что», где десятки раз повторялось слово «травма», но какая она была для украинства – также ни слова.

О чем говорили? Об уже написанном в художественной литературе о Голодоморе, об атаке на украинский язык в то время…

Но и были неожиданные новации, которые не касались заявленных программных направлений работы симпозиума. Скажем, какое отношение к его проблематике имеет информация о кулинарных вкусах советского клоуна Юрия Никулина в фильме «Бриллиантовая рука»? Но именно такой доклад произносит уважаемый доктористорических наук: «Травматическая» еда в позднесоветском кино (середина 1960-х – середина 1980-х гг.)».

Также актуальна для симпозиума предложена гостьей из Польши тема «Донбасский дискурс в фильмах Дзиги Вертова, Игоря Минаева и Сергея Лозницы». Разве Вертов показал голодных украинских крестьян, которых не брали на шахты Донбасса, завозя тем временем рабочую силу из России и Беларуси?

В конце концов, анализ проведенных Hrec in Ukraine различных мероприятий показывает, что эта организация старается избегать действительно важных для обработки украинской исторической наукой проблем Голодомора 1932–1933 годов. Поэтому им и было отвергнуто предложенное выступление, поскольку оно опровергает попытки отдельных ученых не только уменьшить количественные потери Голодомора 1932–1933 годов, но и размывать его геноцидный характер, что проявляется, например, во включении в него 1934 года и создании мифа о голоде 1928–1929 в УССР.

А дело в том, что, кроме директивных документов большевистской власти, которыми ее действия подпадают под определение Голодомора 1932–1933 годов как геноцида, важным подтверждением этих преступных акций статистика смертности в УССР в 1924–1934 годах, что дает возможность на основе сравнительного анализа показать ее резкий рост уже в 1932 году и катастрофический в 1933-м.

Например, если в селе Чапаевка Таращанского района Киевской области в 1931 году было зафиксировано 41 смерти, то в 1932 – 67, а в 1933 – 883, то есть в десятки раз больше по сравнению с показателями двухлетней давности. В целом же по Таращанском районе смертность по сравнению к 1931 году увеличилась в 1932 году на 163,3%, а в 1933 – на 773,7% (см. Таб. №1).

Такая тенденция наблюдается также и в Переяславском районе Киевской, Первомайском – Николаевской, Криничанском – Днепропетровской, а также других областей, где сохранились записи актов гражданского состояния. Таким образом, введение «черных досок», изъятие продовольствия, запрет выезда за продуктами, информационная блокада Голодомора перед миром и отказ от продовольственной помощи Запада обернулись огромными потерями именно в 1932–1933 годах в Украине.

Приведенная таблица четко указывает и на то, что никакой катастрофической смертности в 1934 году уже не было. Тем более, что многие записи о смертности в этом году касаются именно 1933-го. И такая тенденция наблюдается по всей Украине. Например, книга записей о смерти Агайманськом сельсовете Нижнесерогозского района Херсонской области за 1934 зафиксировала: с 87 записей – 55 датированные 1933 годом.

То же и на сегодняшней Черкащине. Село Матусов Шполянского района: умершие в 1933 году Лука Шевченко (15 мая) записан 12 января 1934, Харитон Шевченко (1 июля) – 12 января 1934, Алексей Никогда (15 мая) – 12 января 1934, Пилип Коваль (14 июня) – 23 февраля 1934, Федора Коваль (23 июня) – 23 февраля 1934, Устя Коваль (12 июля) – 23 февраля 1934, Алексей Крыжний (15 мая) – 1 марта 1934, Николай Двожик (15 июня) – 2 июня 1934, Гапка Задирпушко (28 июня) – 19 июня 1934, Иван Задирпушко, Вера Чередниченко (1 июня) –27 августа 1934.

Большая Севастьяновка Христиновского района: Иван Котик (17 сентября 1933) – 11 января 1934, Мусий Задорожный (1 декабря 1933) – 11 января 1934, Пелагея Давигора (17 сентября 1933) – 11 января 1934.

Заячковка Христиновского района: книга записей о смерти за 1934 фиксирует 23 – 26 мая смерти за 1933 год – с 10 августа 1933 (№ 135) до 25 сентября 1933 (№ 184) – 49 смертей.

Орадовка Христиновского района: Марина Мазуренко (7 июля 1933) – 27 Мая 1934 – запись № 363. Того и на следующий день в этом селе записано 42 смерти за 1933 год, 8 июня – 13 таких смертей.

Млеев Городищенского района: 5 января 1934 зафиксирована смерть Марии Буркут (8 августа 1933), 10 января 1934 – Христи Поливоды (27 июля 1933), Ивана Тиховода (25 июля 1933), Марии Тиховод (16 июля 1933), Трохима Тимчика (10 Июль 1933), Ивана Тимчика (16 июля 1933), 11 января 1934 – Ивана Сидаша (3 июля 1933), Федора Сидаша (29 июня 1933), Саши Тимчика (1 июля 1933), Валентина Тимчика (17 июля 1933), Николая Сидаш (5 июня 1933) – всего 19 жертв Голодомора 1933 года.

К 10 мая 1934 продолжаются записи о смерти в 1933 году в Мошнах Черкасского района – всего 53 человека.

Анализ представленных сравнительных таблиц смертности в 1924–1934 годах, кроме того, заставляет обратить внимание и на такой неожиданный срез: как в них отражается картина введенного недавно в украинской историографии такого нового понятия, как голод 1928–1929 годов. Данные о смертности в разных регионах УССР не показывают резкого ее увеличения в 1928–1929 годах, как это имело место в 1932–1933 годах. Напротив, в подавляющем большинстве эти показатели в 1928–1929 годах являются меньшими по сравнению с предыдущими или последующими годами.

А вот какую сравнительную таблицу приводит академик Михаил Птуха в своей работе «Очерки по истории демографии на Украине (изучение смертности в РСФСР в 1917–1932»), ссылаясь на опыты такого авторитетного исследователя, как Ю. Корчак-Чепурковский:

Смертность 1928 различных возрастных групп по сравнению с 1926-1927 годами (см. Таб. №2):

Таким образом, статистика смертности в УССР в 1924–1934 годах дает возможность на основе сравнительного анализа получить чрезвычайно важные выводы о ходе Голодомора 1932–1933 годов, и пренебрегать ими в преподавании темы Голодомора-геноцида украинского народа никак нельзя. Тем более такой институции, как Hrec in Ukraine.

И еще одно: в последнее время украинская диаспора в Канаде организовала маршруты специального автобуса, который посещает различные регионы этой страны, популяризируя проблематику Голодомора 1932–1933 годов. Хорошее дело, конечно. Но на вопрос экскурсантов, а какие же потери украинства во время этого бедствия, организаторы отвечают: миллионы. А сколько этих миллионов – ответа нет.

То есть, пусть другие народы считают каждого невинно убиенного со своей нации, а мы и дальше, оглядываясь по сторонам, будем скромно опускать глаза, робко говоря о неустановленных миллионах.

Похоже, что с появлением Hrec in Ukraine этот канадский автобус переехал и в Украину…

Опубликовано на интернет-ресурсе газеты «Голос Украины» 22 июня 2019 года.