Культ личности в советское время и сейчас
Идеализированные и героические образы политических лидеров являются непременным признаком авторитарных и тоталитарных государств. Формирование культа личности вождя в таких странах происходит как практическое воплощение идеи о том, что лидер является чем-то большим, чем простым проводником, он олицетворяет нацию, государственность, революцию, прогресс. Соответственно, легитимизация власти такого вождя происходит не благодаря эффективности и успехам его правления, а потому, что саму его фигуру объявляют сакральной ценностью. Канонизированные рассказы о чрезвычайных качествах единоличного лидера, ритуальные цитаты из его произведений, его стандартизированное визуальное изображение, становятся символическими связями, которые свидетельствуют делегированное правителю народом право руководить по своему усмотрению, не оглядываясь ни на какие законы.
На протяжении ХХ ст. культы личности политических лидеров существовали в целом ряде стран: Албании (Энвера Годжи), Аргентине (Хуана и Эвиты Перон), Экваториальной Гвинее (Франциско Масиаса Нгуема), Заире (Мобуту Сесе Секо), Ираке (Саддама Хусейна), Ираке (Саддама Хусейна). , Италии (Бенито Муссолини), Китае (Мао Цзэдуна), Германии (Адольфа Гитлера), Румынии (Николае Чаушеску), Югославии (Иосифа Броз Тито) и других. В наши дни культы личности правителей прошлого продолжают сохраняться в Турции (Мустафы Кемаля) и Туркменистане (Сапармурата Ниязова), в Северной Корее предметом обожания являются как бывшие вожди Ким Ир Сен и Ким Чен Ир, так и современный лидер этой страны – Ким Чен Ин.
Хрестоматийными примерами обществ, явно тяготевших к формированию культа личности, являются Советский Союз и Россия. Многие исследователи придерживаются точки зрения, что СССР был модифицированной формой существования Российской империи, а россияне имеют историческую склонность к обожанию своих правителей. Самым ярким примером такой социальной практики был культ личности Иосифа Сталина, существовавший в СССР на протяжении 1929–1956 гг. Менее известным фактом является то, что других создателей большевистского режима, в частности, Владимира Ленина и Льва Троцкого, еще при их жизни также окружал культ безудержного восхваления и возвеличивания. Аналогичным образом на протяжении 1920-х гг. формировались культы и других коммунистических вождей более мелкого калибра, каждому из которых поручалась определенная сфера деятельности как своеобразный ареал его доминирования. Таким образом, Клима Ворошилова называли «рабочим вождем Красной армии», Григория Зиновьева — «вождем Коминтерна», Сергея Кирова — «вождем ленинградских большевиков». Вождям при жизни ставили памятники, а их изображение тиражировалось в сотнях тысяч экземпляров на значках, жетонах, почтовых марках, открытках, обложках школьных тетрадей, шкатулках, платках, агитационном фарфоре, художественных панно и т.д. Лишь в 1930-х гг., с утверждением единоличного культа личности Сталина, слово «вождь» в большевистском новом языке окончательно утвердилось в единственном числе.
Культ личности Сталина просуществовал до 25 февраля 1956 г., когда в день закрытия ХХ-го съезда КПСС тогдашний лидер СССР Никита Хрущев произнес доклад «О культе личности и его последствиях». Развенчивая культ Сталина Н. Хрущев сразу установил рамки разрешенной критики умершего тирана, ничего не вспомнив о Голодоморе 1932–1933 гг., массовых репрессиях против поляков в конце 1930-х гг. и многих других преступлений сталинского режима. Вопреки правде Н. Хрущев уверял, что культ личности не отвечал «ленинским принципам коллективного руководства». В Постановлении ЦК КПСС от 30 июня 1956 г. “О преодолении культа личности и их последствий” содержались очень осторожные оценки личности Сталина, в то же время отрицались любые попытки “отыскать источники этого культа в самой природе советского общественного строя”.
Очередной удар культ личности И. Сталина потерпел во время “перестройки” конца 1980-х – начала 1990-х гг. Казалось бы, что разоблачение многочисленных преступлений сталинского режима окончательно пролистало эту страницу русской истории. Однако, после прихода к власти в России Владимира Путина, в первой декаде ХХІ ст. изображения Сталина вновь стали появляться в российском публичном пространстве, все больше людей в Российской Федерации выходили на митинги и демонстрации с его портретами. Согласно проведенному в марте 2019 г. опросу, роль И. Сталина в истории своей страны положительно оценили 70% россиян, отрицательно – только 19% опрошенных. Почти половина (46%) россиян отметила, что совершенные Сталином преступления были оправданы «большими целями и результатами».
Культ Сталина не просто оказался значительно жизнеспособнее коммунистического режима СССР, в современной России он продолжает развиваться, приобретая такие причудливые формы, которые даже в страшном сне не пришли бы в голову большевистским пропагандистам. К примеру, начиная с 2006 г. в России периодически раздаются предложения канонизировать Сталина, официально причислив его к лику святых Русской Православной Церкви. Русские иконописцы создали несколько икон, на которых изображен Сталин.
Одновременно с возрождением культа личности Сталина в современной России произошло формирование культа Путина. Благодаря контролю российской власти над телевидением этот новый культ был выстроен с молниеносной скоростью. Эстрадные исполнители пели о российском президенте песни, портреты Путина появились на майках и другой рекламной продукции, была даже основана секта, назвавшая себя Церковью свидетелей Путина. В широком смысле «свидетелями Путина» себя признают члены молодежных прокремлевских организаций «Наши», «Идущие вместе», «Молодая гвардия», «Сеть», а также организации пенсионерок «Отряды Путина».
Современный культ Путина по сравнению с советским культом Сталина гораздо гибче и технологичнее. Главной общественной функцией, которую выполняет безудержная мифологизация и восхваление фигуры Путина, является навязывание обществу определенных стандартов поведения и социальных практик. Рассказы о невероятной «исключительной скромности», «бытовой непретенциозности», «невероятной трудоспособности» и «несокрушимой воле» Путина, обосновывают претензии на то, что российская власть имеет моральное право требовать самоотречения и терпения от народа, поскольку сама через фигуру своего «идеального» ” демонстрирует лучшие образцы аскетизма и добровольного самоограничения.
Кроме этого, отношение к Путину российская пропаганда превратила в критерий патриотизма. Суть этой фальшивой логики работник администрации российского президента Вячеслав Володин выразил словами: «Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России». Пропагандисты сталинского времени такого себе не позволяли. Впрочем, нет сомнений в том, что в будущем россиянам придется учиться жить без Путина и без традиционного в их истории обожания единоличного правителя.
Андрей Козицкий,
кандидат исторических наук,
старший научный сотрудник
Института исследования Голодомора